Сляднева Н.А.
доктор педагогических наук, профессор
Глобализация как системная характеристика важнейших тенденций социального развития на сегодня признана ключевым фактором эволюции мирового сообщества, в соответствии с законом амбивалентности всех социальных проектов, технологий и преобразований, порождающим как позитивные, так и негативные следствия. Целевые, комплексные исследования глобальных тенденций, прогнозирование их последствий, выработка управленческих сценариев оптимизации соответствующих социальных изменений являются несомненными приоритетами современной науки и стратегической аналитики.
Важнейшим следствием глобализации закономерностей социального развития является формирование глобальных по своему охвату и масштабу феноменов, структур, социальных систем, все в большей степени определяющих характер изменений современного мирового сообщества. На первый взгляд, этот вывод кажется весьма тривиальным, констатацией очевидного, своего рода тавтологичным утверждением (подобным суждению «глобализация порождает глобальные явления»). Однако очевидность данного тезиса в футуросценарии развития человеческой цивилизации не отменяет его концептуальности, поскольку именно масштаб происходящих изменений в первую очередь ведет к кризису важнейших парадигм социального управления.
Современную ситуацию можно охарактеризовать как эпоху формирования мировой инфраструктуры - базиса глобализационных процессов. Исходя из законов социальной организации и самоорганизации, возникновение такой инфраструктуры является неизбежным и естественным этапом. Любой достаточно интенсивный и востребованный обществом процесс вызывает к жизни соответствующие структурные преобразования, организационные формы, создает из новых или ранее существовавших элементов собственную инфраструктуру, изменяя и модернизируя тем самым социальный дизайн.
Однако формирующаяся инфраструктура глобализации обладает беспрецедентными характеристиками, к которым следует отнести такие параметры, как масштаб новых структур, их системная сложность, социальная альтернативность, полиструктурность, деиерархичность или кластерный тип организации, глобальная синергия, мультикратия. Масштабируемость цивилизационных процессов меняет многие законы и социальные приоритеты, а также методологию и средства их научного анализа.
Сложившаяся на сегодня инфраструктура глобализации являет собой сложную совокупность функционально специализированных организационных подсистем, на основе которых реализуются и управляются (координируются) те или иные глобальные процессы. К числу таких функционально специализированных подсистем можно отнести мировую финансовую систему, международный бизнес, систему социальной миграции (включая профессиональную миграцию, процессы глобализации образования, глобализации сфер профессиональной деятельности и т. п.), единую глобальную информационно-коммуникационную систему (ГИКС), систему глобализации технико-технологических стандартов, систему глобализации контентов, единый пространственно-временной континуум мировой культуры и т.п.
Данные подсистемы представляют собой организационную основу соответствующих социальных тенденций (процессов), которые реализуются в мировом социальном пространстве, в той или иной мере игнорируя государственные границы, языковые, национально-этнические и т.п. барьеры. Обладая амбивалентностью социальных следствий, данные подсистемы и стоящие за ними глобализационные тенденции тем не менее имеют преобладающе конструктивную, социально значимую телеологию. В отличие от вышеназванных пугающе быстрыми темпами формируются и консолидируются такие теневые, социально деструктивные подсистемы, как система международного терроризма, система международной организованной преступности.
Общими чертами для всех подсистем, образующих инфраструктуру глобализации, являются собственные телеология (целеполагание) и стратегия деятельности, осуществляемые в большей или меньшей степени независимо, а порой и полностью вразрез с политикой и интересами национальных государств и существующих международных организаций. Это позволяет рассматривать их как альтернативные структуры по отношению к официальным (легитимным), традиционным системам социального управления.
Реальная организационная упорядоченность, консолидированность альтернативных подсистем на современном этапе весьма разнородна, преобладает тип кластерных структур, управляющих узлов, к которым тяготеют многочисленные региональные, международные центры, общества, союзы, фонды, в рамках которых оформляются соответствующие направления деятельности, объединяются отдельные люди, учреждения, в функционировании которых реализуются важнейшие глобализационные тенденции. Как правило, альтернативные подсистемы не имеют выраженной иерархической организации и формально выделенных глобальных управляющих центров, управление ими осуществляется через кластерные узлы за счет единства функций и целей, социальных императивов, близости интересов.
Это является следствием глобализации процессов социальной самоорганизации. Альтернативные подсистемы обретают организационно-структурную целостность в результате своего естественного функционирования, подчиняя своим целям внешнюю среду, формируя для себя более благоприятные условия, мобилизуя человеческие и иные ресурсы, создавая необходимые структуры и коммуникации. Таким образом, постепенно создаются управляющие блоки альтернативных подсистем. Они укрепляются и становятся все сильнее, начинают конкурировать с официальными подсистемами или ищут с ними контактов. Все это существенно меняет институциональный дизайн в мировом масштабе.
Поэтому правомерно говорить о разных типах самоорганизации и организации, о различной степени оформленности и формализации внутреннего управления (самоуправления) в данных подсистемах, соответственно и о неоднозначной их роли в глобальном сообществе. Тем не менее, данные подсистемы выступают в пространстве мировой цивилизации как альтернативные системы социального управления, весьма активно влияющие на состояние и характер изменений мирового сообщества. Своеволие игроков, заявляющих о себе в этом пространстве, достигло на рубеже веков такого уровня и интенсивности, что это, бесспорно, ведет к кризису социального управления в глобальных масштабах. Политика традиционных лидеров социального управления (национальных правительств, союзов и блоков стран, международных организаций) все в большей степени зависит, корректируется действиями альтернативных систем, преследующих собственные цели и создающие в процессе своей активности такие проблемные ситуации, которые влияют на мировые процессы. Такая ситуация характеризуется полицентризмом управления – мультикратией.
Описанные закономерности становятся возможными лишь в условиях нового информационного режима, сформировавшегося на рубеже ХХ и ХХ1 вв. Он характеризуется формированием под влиянием информатизации и совершенствования информационных технологий глобальной информационно-коммуникационной системы (ГИКС), кардинально изменившей базовые параметры информационной среды. Это нашло выражение в стирании барьеров между различными каналами трансляции информации и формами ее существования, в возможности глобального охвата аудитории единым контентом, быстроте прохождения информационных сообщений, интеллектуализации информационной инфраструктуры.
Беспрецедентные в истории человечества информационно-коммуникативные возможности, присущие новому информационному режиму, явились тем фундаментом, на котором базируются все глобализационные процессы. В свою очередь, глобализация влияющих на общественную эволюцию факторов непосредственно проявляется в том, что современный социум становится проницаемым для любых информационных импульсов, информационно зависимым.
При этом ГИКС может функционировать в трех базовых режимах: штатном и двух экстремальных. Штатному режиму соответствует мультидеятельностный способ формирования информационного пространства, множественность игроков на информационном поле, реализующих собственные разнонаправленные цели, ведущих конкурентную борьбу за аудиторию, что обеспечивает публике разнообразие контентов, свободу выбора и т.п.
Экстремальные режимы можно условно обозначить как режим целевой монополизации информационного пространства и режим спонтанного глобального резонанса. В первом случае речь идет о попытках монополизации информационного пространства одним или чаще несколькими конкурирующими игроками, в качестве которых могут выступать государства, международные организации, общественные лидеры, бизнес - структуры, способные оплатить услуги (или оказать давление) на ведущие каналы СМИ и осуществить целевой информационный прессинг в глобальных (или иных крупных) масштабах. Очевидно, что возможность установления экстремального информационного режима, монополизирующего глобальное информационное пространство, вполне реальна. Более того, можно прогнозировать появление таких акций, инициированных альтернативными системами по мере роста их влияния, ресурсов, способности генерировать общезначимые контенты для трансляции через каналы ГИКС и манипуляции общественным мнением, воздействия на лидеров и т. п.
Второй экстремальный режим – режим спонтанного резонанса возникает, если появляется информационный повод, жизненно значимый для мирового сообщества, для множества людей, затрагивающий их коренные интересы. В этом случае срабатывает собственная телеология ГИКС. Все каналы и средства телекоммуникации, все СМИ многократно и оперативно распространяют сообщения, уточняют, комментируют их, варьируют форму представления информации, информационное пространство наполняется единым контентом, вытесняющим другие проблемы. В результате активизируются неформальные каналы межличностной коммуникации, формируются общественное мнение, социальные эмоции и реакции, принимаются политические и иные решения и т.п. Информационный резонанс порождает социальные следствия той или иной степени значимости.
В сентябре 2001 года в ответ на акции международного террора ГИКС была приведена в состояние, близкое к режиму спонтанного резонанса. Сегодня трудно оценить все масштабы социальных последствий, многие из которых со всей очевидностью не входили в планы террористических организаций, создавших свои зловещие информационные поводы. Но их диапазон (от изменения геополитической расстановки сил до волны новых фобий и психических расстройств) говорит сам за себя.
И в этих возможностях таится особая опасность международного терроризма, как и иных деструктивных воздействий, способных породить негативный синергетический эффект, потрясти установившийся мировой порядок, нарушить устойчивость социальных систем. Многие реалии конца 2001 года подтверждают данную гипотезу. Специалисты подсчитали финансовые, материально-технические и людские ресурсы, задействованные инициаторами террактов, столь потрясших мировое сообщество. Эти затраты мизерны в сравнении с масштабами социальных последствий, непосредственных и отдаленных потерь.
Данный драматический эпизод не только продемонстрировал реальную роль ГИКС как базисной подсистемы глобализационных процессов, не только выявил эффект синергии, позволяющий альтернативным системам получить глобальный результат благодаря режиму информационного резонанса, способного многократно усиливать энергетику любого воздействия, но и очертил характер и источники информационных опасностей стабильности мирового сообщества, предвосхитив возможные сценарии будущих социальных противостояний.
Все это явилось отражением кризиса социального управления в эпоху глобализации. Повышение сложности и рост динамики социальной практики, увеличение разнообразия тех детерминант, которые оказывают воздействие на социальные процессы, - это типичные черты общественного развития на современном этапе, порождающие сбои механизма социального управления.
Процесс информатизации, формирования информационного общества, ведущий к эффекту Global village и проницаемости пространственных, культурных, политических, языковых и т.п. барьеров, включению регионов, государств, тех или иных социальных групп в единое политическое, экономическое, правовое, информационное пространство, многократно умножает степень взаимозависимости всех субъектов мирового сообщества. Благодаря ГИКС в современном мире даже локальное малозначимое событие может обрести глобальный масштаб вопреки всем канонам инерционности социальных систем и их способности к гомеостатическому саморегулированию, призванному гасить возмущения и флуктуации социальной среды.
Социальный гомеостат (совокупность средств и технологий социального управления и самоуправления), сформированный в докомпьютерную эпоху и рассчитанный на объективную прочность естественных барьеров в сфере социальных коммуникаций, в постиндустриальном обществе эпохи глобализации уже не эффективен. В ситуации появления множества альтернативных систем, возрастания их способности нарушать сложившийся миропорядок, либерализации ценза на получение статуса игрока мирового масштаба, усиления сенсибилизации всего социального организма (особенно чувствительности к информационным воздействиям и манипуляциям) необходимы иные по масштабам, технологиям и адресности меры социального гомеостатического регулирования.
Уже первые, далеко не достигшие пика своего проявления следствия глобализации кардинально изменили облик мира. Возникшее разнообразие систем, функционирующих не просто по сходным законам, а как единые целостные социальные структуры, «запустило» действие качественно иных закономерностей. Важнейший результат – масштаб новых явлений.
Формирование глобальных целостных сверхбольших социальных систем означает превышение известного и практически освоенного людьми порога их сложности. В этом можно видеть еще одно важное следствие процессов глобализации. Причем, если в естественно - научной парадигме сверхбольшая система не равна однозначно сверхсложной, то в социальном мире прямая корреляция неизбежна. Элементы любой социальной системы всегда обладают в той или иной степени собственной телеологией, свободой воли и степенями свободы поведения, вступают в сложные взаимодействия, подвержены самоорганизации и т.п. В сверхбольших системах масштаб и многоуровневость этих процессов возрастают на порядки.
Сверхбольшие социальные системы имеют как плюсы, так и минусы с точки зрения устойчивости, адаптивности. У них большие ресурсы, возможности для социальной комбинаторики элементов, но в таких системах уязвимы управляющие коммуникации, велика возможность затухания и искажения управляющих воздействий. Только благодаря ГИКС стали возможны глобализация, формирование глобальных социальных систем, управляемых социально-информационными технологиями. ГИКС дает возможность существовать глобальной социальной системе, мировому сообществу как целостной сверхсложной и на сегодня предельно большой социальной системе.
Таким образом, правомерно констатировать возникновение объекта социального управления глобального масштаба- мирового сообщества. Данное понятие в наши дни уже не является метафорой или обозначением совокупности населяющих нашу планету людей, объединенных в социальные группы, государства и т.п. Мировое сообщество начала ХХ1 века – это сверхсложная социальная система, достигшая определенной (начальной) стадии структурно-функциональной целостности, развивающаяся в направлении усложнения внутренней структурной сложности и благодаря неравномерному развитию альтернативных подсистем находящаяся в состоянии неустойчивого динамичного равновесия.
Феномен «мирового сообщества» как единой целостной системы наиболее явно фиксируется в аспекте информационных и социокультурных коммуникаций, пронизывающих и объединяющих современный мир. Режим мультикратии основывается на законе социально -информационного резонанса, выражающего синергетический эффект информационного программирования реакций огромных масс людей. Действенность инструмента общественного мнения и технологий целевой манипуляции им – изобретение не сегодняшнего дня, однако, благодаря возможностям ГИКС и радикальному ускорению социальных изменений за счет скорости взаимодействий в виртуальном пространстве стало реальностью получение подлинно глобальных результатов.
Спонтанные и целевые эффекты самоорганизации глобального информационного пространства, получаемые за счет интеллектуализации современного общества, погруженности рядовых граждан в интенсивное информационное поле, в котором они становятся объектами информационного прессинга самых различных сил.
Собственно управление социальной сферой осуществляется комплексным информационным воздействием. Единый контент (содержание информационных импульсов), разработанный социальными технологами, представляет собой многослойный информационный объект, содержащий в себе ряд активных смыслов, находящихся в свернутой и закодированной форме, обладающий собственной энергетикой и способностью взаимодействовать с различными гранями личности и этапами принятия личностного решения. Данный информационный объект является своего рода свернутой программой действия, оптимальной для замысла социотехнологов личностной стратегией, транслируемой широкой аудитории и внедряющейся в структуру личности. Такой информационный объект может быть условно назван ключевым императивом, содержащим информативно емкие коды, представляющие собой алгоритмы, стимулирующие деятельностную активность.
В наши дни ключевые императивы глобального масштаба создают прежде всего активные социальные игроки (как геополитически сильные страны или их блоки, так и альтернативные системы), с их помощью формируя приоритеты в политике государств и личных целях рядовых граждан, инициируя целевые государственные программы и социальные проекты, общественные движения, протесты и т.п.
Вместе с тем, самоорганизация информационного пространства превращает попытки глобальной манипуляции общественным мнением в неоднозначный процесс. Множественность виртуальных игроков, феномен самозарождение смыслов и ложных акторов, широко применяемых технологий дезинформации, а также в результате неконтролируемых процессов многократной конвертации (переработки, интерпретации) информационных сообщений в каналах ГИКС создает семантическую синергию за счет конвергенции смыслов, интеграции смыслов и телеологий.
Информационно-синергетический подход к мировому информационному пространству – актуальная методология как аналитиков и исследователей этого явления, так и социотехнологов, претендующих на оперирование данным пространством. В этих условиях прямые управленческие акции, научное наблюдение и объяснение закономерностей, равно как и стратегическая аналитика и прогнозирование сопряжены со многими сложностями, поскольку любое воздействие реализуется в парадигме информационного моделирования и протекает как социально - информационный эксперимент. Вброшенные в информационное пространство идеи интерпретируются коллективным интеллектом, подвергаются преобразованиям и ретранслируются в ГИКС, в результате смыслы обогащаются, затем продукт такого креатива овладевает массами, становится материальной силой, и возникает социальный результат.
Разнообразие информационных импульсов (сообщений) о событиях, мнениях, содержащих управляющие воздействия, транслируемых через каналы информационной инфраструктуры и оказывающих детерминирующее влияние на социальные процессы стало в наши дни невообразимо велико. Поэтому образующийся в результате этих многообразных, противоречивых, разномасштабных воздействий кумулятивный эффект формирует столь непостижимо сложную систему детерминированности социального развития, что последнее объективно предстает перед современными субъектами социального управления как иррациональная, индетерминированная феноменология.
Законы самоуправления информационно – деятельностной сферой мирового сообщества еще не изучены. Самые мощные системы контент-анализа, технологии интелектуализированного поиска в полнотекстовых массивах неструктурированной информации на основе лингво - статистических методов и т.п. способны лишь отследить комбинаторику смыслов, выявить мозаичность инфообъектов (ведущий постулат методологии постмодерна), но не объясняют ни механизмов спонтанной генерации новых смыслов в мировом информационном пространстве, ни законов их адаптации социумом.
Очевидно, что власть над мировым сообществом во многом будет зависеть от возможности понимания этих законов и овладения этим механизмом. Только при этих условиях возможно целевое формирование ключевых императивов и получение искомых социальных результатов. Правомерно предположить, что многие механизмы уже расшифрованы, практически нащупаны и реально эксплуатируются социотехнологами различного толка. Известны многоходовые длительные рекламно - маркетинговые кампании, эксплуатирующие в коммерческих или политических целях научные концепции, альтруистические идеи (экологизм в новом маркетинге, катастрофизм и политика, терроризм и новая геополитика, глобализация и антиглобализм, мультикультурация и культурные суверенитеты, культурный экстремизм). В этой связи актуальными становятся технологии-антидоты для распознавания и дешифровки таких акций и осуществляющих их акторов (игроков).
Есть все основания прогнозировать, что в реальном масштабе времени глобальное сообщество ожидает смещение эпицентра противостояний, политической конкуренции на мировой арене от борьбы национально-политических интересов геополитических лидеров к соревнованию традиционных структур легитимного управления как единой силы и альтернативных теневых систем, в которое все более активно будут вмешиваться другие альтернативные игроки, порожденные глобализацией. Базовым полигоном данного многополюсного противостояния очевидно будет ГИКС. Именно на этом полигоне скорее всего и разыграются многосторонние сражения за доминирующую роль в мировом сообществе, оружием в которых будет некий синтез «суммы технологий» и «суммы телеологий».
Смогут ли данные легитимные управленческие структуры (исторически совершенствовавшиеся в совершенно иных целях) модернизироваться и консолидироваться для эффективного участия в конфронтациях глобального информационного мира, чтобы противостоять дестабилизации? Реальность этой перспективы вызывает сомнения. Современные политологи вполне оправданно полагают, что национальные правительства руководствуются в определении стратегических целей и конкретной политики своих стран не общечеловеческими ценностями и универсальными этическими императивами, а национальными интересами. Общечеловеческая этика и возможность ее внесения в мировую политику нередко рассматриваются как утопия нашего времени, тогда как в контексте глобализационных тенденций универсальный этический императив переходит в категорию стратегических целей и парадигм социального управления.
Вопрос эффективности и социально позитивных целей управления в мировом сообществе жизненно важен для цивилизации. Какие силы, организационные и технологические ресурсы необходимы для конструктивного преодоления глобального кризиса управляемости, какие информационные ресурсы необходимы для эффективного управления сверхсложной системой? Очевидно, что уже сегодня востребованы качественно иные парадигмы и технологии глобального социального управления. Многие из них имеют некие прообразы в современной практике (стратегическая аналитика, социально-информационный мониторинг, концепции электронного правительства, центры ситуационного анализа и др.)
Новый информационный режим, сформировавшийся в наши дни, предполагает иные масштабы управления им. Это прежде всего требует глобализации аналитики как важнейшего инструмента социального управления в условиях глобализации.
Сущность понятия «новый информационный режим» заключается прежде всего в качественно ином уровне интеллектуализации информационного пространства (ноосферы), необходимом для устойчивого развития мирового сообщества, повышения меры его управляемости, нейтрализации фактора индетерминизма социальных процессов. Цель интеллектуализации информационной инфраструктуры заключается в создании системы производства и передачи на входы управляющих блоков социума смыслосодержащей информации, максимально отвечающей задаче формирования и принятия управленческих решений. Определяющим моментом является глубокая интеллектуальная переработка входящих информационных потоков в готовые варианты управленческих решений. Тактическая и стратегическая аналитика – это необходимое условие новой политической культуры социального управления. Именно с глобальной аналитикой связаны перспективы преодоления индетерминизма, непознаваемости законов функционирования глобальной социальной системы и рационализации управления социумом.
Успешно функционирующие в наши дни во многих странах информационно-аналитические службы, системы социального мониторинга, центры подготовки информационных ресурсов решают многие принципиально важные проблемы политики, экономики, национальной безопасности и т.п. Их эффективность основана на аналитической обработке исходной информации, поступающей от тех или иных объектов внешней среды, разработке стратегических и прогностических концепций развития определенных проблемных ситуаций и принятии на их основе наиболее оптимальных управленческих решений. Средствами интеллектуализации являются встроенная аналитика, базирующаяся на естественном интеллекте, а также информационные системы, обеспечивающие сбор, визуализацию больших массивов данных, и системы с аналитическими функциями. Но парадигма современной аналитики, обслуживающей высшие эшелоны управления, также заключается в приоритете национально-государственных интересов и целей, что определяет аналитические технологии, структуру аналитических служб, принципы формирования информационных ресурсов.
Очевидно, что глобализация объекта управления (мировое сообщество) востребует и адекватных технологий информационно-аналитической поддержки управленческих решений. Интеллектуализация глобального информационного пространства осуществима при следующих условиях:
оптимальном структурировании мирового информационного пространства за счет упорядочения глобальной информационной инфраструктуры;
интеграции и структурировании мировых информационных ресурсов;
собственно интеллектуализации информационных потоков и процедур переработки информации.
В результате реализации этих условий произойдет постепенное делегирование (во все большем объеме) управленческих функций аналитическим службам и сверхмощным компьютерным системам. Некоторые из этих условий сегодня еще только намечены. Их реализация предполагает синтез управленческих и информационно-аналитических технологий, что в дальнейшем должно видоизменить характер и способ выполнения властных функций, роль традиционных институтов государственной власти, демократических процедур, в значительной степени заменив их виртуальными социальными технологиями. Такая тенденция прослеживается уже в наши дни, когда стали реальностью электронные выборы, интерактивные опросы общественного мнения, мониторинг социальных проектов, электронное общение через сайты в Интернет между политиками и рядовыми гражданами и т.п.
Количественная и качественная эволюция данных тенденций неизбежно приведет к формированию целостного условно-замкнутого цикла социального управления: социальная система (объект управления), пронизанная входными датчиками компьютерного мониторинга, телекоммуникационные каналы, собственно Центры ситуационного анализа (регистрация поступающих данных, их многоаспектная обработка, визуализация выявленных в обработанном массиве закономерностей, интеллектуальный анализ и интерпретация с помощью встроенных экспертно-аналитических технологий и естественного интеллекта, разработка прогнозов, сценариев управленческих решений), трансляция управляющих импульсов (обратная связь) к управляемой социальной системе, затем новый цикл мониторинга (с учетом результатов управляющих воздействий).
Эта картина не столь утопична, как может показаться. Экстраполируя параметры и темпы прогресса в области компьютерных и телекоммуникационных техники и технологий и возрастающую виртуализацию всех сфер человеческой деятельности, можно определить информационную аналитику и информационный мониторинг как перспективные технологии социального управления ХХ1 века.
Степень приближения современной практики к возможности реализации данной модели в наиболее развитых с точки зрения информатизации странах весьма значительна, более того кризисные явления последних лет ускорили этот процесс. Еще несколько лет назад проблема полностью компьютеризованного социального мониторинга казалось неразрешимой. Техническая проблема «датчика»- измерителя состояния наблюдаемых и управляемых объектов, транслирующего данные непосредственно от подключенного объекта к центру анализа и управления более или менее успешно решалась для компьютерного мониторинга природных и техногенных систем. Адекватное ее решение для социальных систем вызывало сомнение не только потому, что на порядки возрастает техническая сложность реализации, но и потому, что возникают проблемы этики, прав человека, информационной безопасности и т.п. Однако императивы антитеррористической политики и интенсивная виртуализация всех сфер социальной жизни кардинально изменили ситуацию.
В декабре 2002 года по каналам СМИ прошли сообщения о создании в США службы информационной осведомленности как меры по противодействию терроризму и другим социальным угрозам, основанной на новейших компьютерных технологиях социометрии, биометрии и принципах социального мониторинга. Данная система дополнена масштабными мерами по сканированию СМИ, Интернет и телекоммуникаций.
Таким образом, будущее глобального компьютерного социального мониторинга с определенными оговорками наступило уже сегодня. Это стало возможным благодаря эскалации цифровых технологий и систем накопления данных во всех сферах социальной жизни. Масштаб и скорость ретрансляции в цифровую форму социальных событий, многообразие видов событийной цифровой информации событий, объемы накопленных массивов соответствующих данных превысили некий качественный порог, в результате чего возник симбиоз виртуального и реального пласта событий. Эта новая реальность адекватна возможностям информационно-аналитического оперирования и управления.
Эти технологии фактически снимают проблему датчиков в социальной среде, их роль выполняют цифровое видеонаблюдение, компьютерные операции, сопровождающие любые поступки и действия современного человека. Вследствие этого вновь приобретает актуальность проблема накопления, структурирования и интеграции сверхбольших (в ближайшей перспективе – глобальных) информационных массивов.
Очевидно, что оперирование столь сложными и объемными информационными массивами требует и качественно иного аналитического инструментария (как систем компьютерного анализа, так и методов получения выводного знания на основе естественного интеллекта).
Концепция интеграции информации в больших информационных массивах за счет повышения уровня их организации и приращения смысла не нова, на этом принципе работают многие информационные системы. Но задача оперирования столь масштабным ресурсом (контентом), несомненно, инновационна. Глобальный информационный ресурс (ГИР) обеспечит такой уровень интеграции деятельности и объектов, отраженных в нем, что и уровень аналитики, осмысления тенденций будет несопоставим с современным опытом.
Очевидно, что будут необходимы быстродействующие средства смыслового сканирования ГИР в режиме реального времени. Применяемые в наши дня для анализа больших объемов данных средства контент-анализа, интеллектуализированного поиска, визуализации данных и т.п. будут востребованы не как отдельные системы, а как необходимые компоненты интерфейсов в сверхбольших информационных массивах, а экспертные интеллект-блоки на выходе данных систем должны будут обеспечивать выходную аналитику выявленных проблемных ситуаций и тенденций.
На этом этапе необходима дальнейшая фундаментализация технологий мониторинга и аналитики. Требования оперативности, многофакторного охвата реальности, необходимые для эффективного социального управления, предполагают сокращение промежуточных уровней моделирования управляемых систем в информационных потоках, создание новых технических средств, обеспечивающих прямую включенность социальной сферы в системы мониторинга Центров ситуационного управления (ЦСА). Несомненно, ЦСА могут стать узлами будущей глобальной информационной инфраструктуры социального регулирования, которая будет выполнять в информационном обществе функции социального гомеостата, обеспечивающего устойчивое развитие общества, оперативно диагностирующего отклонения, нештатные ситуации и управляющего социальными процессами.
Сегодня трудно с уверенностью предсказать, какие из элементов этого социального «конструктора» могут стать основой будущих управленческих структур и технологий. В настоящее время не существует систем глобального мониторинга, сверхмощных компьютеров с необходимым объемом памяти и операциональными возможностями для переработки и хранения данных глобального мониторинга, нет соответствующей, как говорят программисты, математики, способной обеспечить и поддерживать столь мощные системы моделирования управленческих сценариев, которые могли бы адекватно описывать поведение сверхсложной мировой социальной системы. Не существует экспертных систем, способных осуществлять диагностику глобальных тенденций и генерировать выходную аналитику, необходимую для эффективного глобального управления. Очевидно, что индустрия компьютерных средств и интеллектуализированных информационных технологий социального управления отстает от темпов глобализации.
Однако альтернативы компьютеризации глобального управления, по-видимому, нет. Науке и практике предстоит решить многие беспрецедентные задачи на этом пути. Одна из них усиливающаяся угроза чрезмерного прессинга фискальных функций таких систем, угроза интересам свободы личности, праву на приватность. Возможный способ противостояния данной опасности – цифровая этика, создание не только автоматических процедур получения выводного социального знания, но и аксиологических фильтров, математики, способной рассчитывать этику принятия глобальных управленческих решений. Ставкой в этой информационно-технологической гонке является будущее цивилизации.
|